рассказочка

Фимуррр
Кому посвящается, тот сам знает.
Не было любви, только одно влечение… Солнце светило тремя тысячами бешеных фар. Вместо мыслей в голову залетали жалкие обрывки чего-то матерного. Всё как обычно… Каждая обшарпанная стена или труба считала своим долгом убедить меня в том, что я должен: продать квартиру, снять комнату и устроиться на нормальную работу. Всё как обычно… Только тёплый дрожащий комочек шерсти на шее напоминал о том, что сегодня понедельник, 13 октября, утро…
Озлобленный на весь мир и до мозга костей, я вышел из парадной и, как обычно, намеревался съездить ногой под рёбра развалившейся поперёк дороги дворняге, ибо её нескрываемое наслаждение своей собственной никчёмной жизнью меня пугало. Но сегодня предо мной предстало целое стадо рычащих облезлых тварей. По вязким мутно-жёлтым слюням, стекающим ровными струями из их пастей, да собственно и по их скелетообразным телосложениям были отчётливо видны предсмертные голодные муки. В середине образованного шавками круга, выпучив, казалось, только-только прозревшие глаза, сидело маленькое облачко мокрого меха и изо всех сил пыталось встать на свои слабые тонкие младенческие лапки. Жалость… едва коснулась моего окаменевшего мотора. Но распинать ногами убогих подыхающих от голода и от пожирающей их ярости недостойных потомков серых охотников было даже приятно. Наслаждаясь страхом котёнка, они не сразу заметили отсутствие такового чувства у меня и были чертовски не правы. Ногами дело, конечно, не обошлось - пару раз мне пригодился и мой заржавевший перочинный нож, оставшийся от деда. Отмывшись методом плевка и платка от собачьей крови, я взял за шкирку кошака, усадил его на правое плечо и пошёл дальше.
"Зачем он мне нужен - не знаю. Отдам Юльке. Пускай она дальше решает его лохматую судьбу…" Пока я размышлял, маленький нахал уже оклемался и, чтобы не свалиться со своего спасителя, намертво вцепился коготками в мою шею и плечо. Надеюсь, у Юльки найдётся для него миска подогретого молока. Если же нет, то не исключено, что в ближайшие 2-3 часа он просто протянет мохнатые лапки…
- Макс! Привет, заходи. Я тебя ждала… Ой. А что это такое симпатичное на тебе сидит? Какой хорошенький!
"Женщины… Сентиментальны, глупы и ещё раз сентиментальны…"
- Это тебе. Я его возле своего подъезда нашёл. Делай с ним, что хочешь.
- Так… Для начала надо его вы-ы-ымыть… высушить… причесать…
"Не удивлюсь, если она ему ещё и педикюр сделает".
- … и отпоить горячим молоком!
Юлька хорошая. Она никогда не требовала от меня больше, чем я мог ей дать. Она никогда не требовала от меня любви, денег, детей или штампа в паспорте. То ли ей это было просто не нужно, не важно, то ли… То ли она жалела меня. Хотя нет, я не могу сказать, что её тёплые чувства ко мне ограничивались только жалостью… Очень даже возможно, что она меня любила или хотя бы я ей сильно нравился. Но что она во мне такого нашла, я так и не понял. Ведь я был у неё не один. Она считалась весьма привлекательной девушкой, и как минимум у неё нас было трое. Я об этом знал давно, догадывался, но молчал. А она знала, что я об этом знаю… Тавтология… Но ведь я ничего не мог ей предложить, кроме постели. А она ничего мне не дарила, кроме нежности.
- Макс! Ну как мы тебе? - прервал моё кофепитие на кухне радостный вопль выскочившей из ванны, совершенно обнажённой (!) Юльки, которая держала обеими руками мокрый комочек уже чистой и благоухающей шерсти. Он был белее белого.
- Вы что, мылись вместе?
- А что? Это тебя смущает? Или ты ревнуешь? Макс?
- И не думал! - резко ответил я. - Что за чушь - ревность! Ревнует тот, кто не уверен в себе.
- Кстати, а это и правда мальчик, - сообщила Юлька, продолжая меня подкалывать. - Как мы его назовём?
- Мне всё равно. Он теперь твой, ты его и называй.
- Ну, Макс… - скорчила недовольную физиономию моя неверная. - Назови его ты… У меня плохо получается давать имена животным. Чаще всего они им не подходят.
- Ну, ладно. Только не критиковать! Сама виновата.
- Угу, - утвердительно кивнула моя подруга и вся обратилась в слух.
- Мнэ-э-э… Пускай будет… Фимором.
- Кем-кем? Тем зелёным уродцем из этого бездарного мультика? - не поверила своим ушам Юлька.
- Ну я же просил: не критиковать! - не выдержал я.
- Ну, ладно-ладно. Фимор так Фимор, - улыбнулась она и поцеловала меня в лоб. - Сейчас мы его отпоим и… пойдём заниматься делом.
Каким таким делом она предпочитала заниматься, я знал хорошо. Я тоже… хм… не против попрактиковать свои навыки в этом… хм… деле.
Фимор, причмокивая, лакал тёплое молоко на кухне. Солнце лучами впивалось в задёрнутые шторы. Моё тело всё больше разогревалось… Телефонный звонок. Не буду приводить цитату из моего высказывания по этому поводу, ибо не только каждое слово, но и каждый звук из неё был бы напрочь забракован цензурой.
Телефон не унимался, и Юльке больше ничего не оставалось, как подойти и промямлить многообещающее "Алё".
- Алё… Да, милый… Да… Но, я сейчас немного занята… Но… Ладно… Да-да, жду. Целую… Я тебя тоже.
Не тупой. Понял.
- Макс… Мне… надо идти… Ты уж извини… Ну, ты понимаешь… Это срочно.
- Это твой новый хахаль? - без малейшего выражения интереса на лице спросил я.
- Это Вадик. Он меня приглашает на обед в какой-то ресторан. Сказал, что сейчас заедет за мной. Он такой… Он не приемлет отказа. Он… Ты ведь на меня не сердишься? - второпях одеваясь, спросила Юлька, даже не ожидая услышать ответа.
- Так он тебе, выходит, важнее, чем я?.. Это всё из-за денег, да? Из-за грёбаных фантиков?
- Макс, ты же и так всё прекрасно знаешь. Не нервируй меня! Давай - вставай, одевайся и уходи. Он сейчас приедет…
И вдруг что-то на меня накатило… нахлынуло, как холодной волной… Такого раньше никогда не случалось… Ущемлённая гордость? Ревность?
- Если я сейчас уйду, то ты больше меня не увидишь… - саркастически улыбнувшись, сообщил ей я эту новость.
- Не валяй дурака и выметайся, - холодно ответила Юлька, не обратив никакого внимания на только что сказанное мною.
- Ты сделала свой выбор, милая. Ты меня променяла на большой мешок с дерьмом и кошельком.
- Заткнись! Ты всё прекрасно знаешь о моих чувствах к тебе! Но с тобой жить нельзя, сам ЗНАЕШЬ!.. Уходи… И… позвони мне вечером.
Я оделся, пинком открыл дверь, как обычно, и, только выйдя на лестницу, заметил, что за мной, с трудом передвигая пушистые ходули, плетётся тот самый комок белой шерсти.
- Куда ты, Фимор? Ты же слышал, что со мной жить нель-зя.
- Мяу! - ответил Фимуррр, как называла его Юлька, и, впиваясь когтями сквозь мою одежду, вскарабкался мне на плечо.
- Ну, ладно… Если так хочешь - пошли. Но учти, что ты мне не очень-то нужен. Если сдохнешь, плакать не буду. Только радоваться, что больше на молоко тратиться не надо. Мне теперь никто не нужен…
- Мяу! - сказал Фимор, якобы поддакивая, и, свернувшись калачиком, заснул.
Юльке я вечером не позвонил. И больше не звонил никогда. Глупо? Дурак? Наверно… На её звонки я тоже не отвечал. Идиот? Самовлюблённый кретин? Эгоист? Может быть… Я её больше не видел. А Фимор вырос. Превратился в большого пушистого кота, пользующегося неимоверной популярностью у всех кошек нашего двора…