день четвёртый.

Погода сегодня: Попеременно эйфория с депрессией.
Я меняю стиль.
Я физически ощущаю перемены в душе.
Я буду писать тебе этот дневник. Для тебя. Сомневаюсь, что когда ни- будь ты выйдешь из своей комы, но если случится так, что в кому попаду я – ты прочтёшь эти строки. Если захочешь их читать. Однако это не означает, что всё это – твоё.
Нет.
Сегодня Алла выглядит потрясающе.
Да – да, почти твоя, когда- то, Алла. На улице на неё оглядываются, а мальчики – стилисты из «Персоны», стоящие на крылечке своей обители – хлопают ей в ладоши. Сегодня она на высоте. А ты рядом – не идешь.
И не звонишь.
Парень из экстерна сидит на втором ряду, за второй партой. Его зовут Денис. Нэн думает, что она ему нравится. На самом деле, Денис – модель у Славы Зайцева, а от того – разглядывает великолепную фигуру Нэн довольно часто и почти по привычке, но нравится ему Алла. Он смотрит ей в глаза, когда та отклоняется за спину Нэн, чтоб увидеть что говорит девочка с первой парты второго ряда. Алла чувствует это. Его голубые глаза. Она поворачивает голову и встречается с ним взглядом. Он слишком не её тип, чтоб играть в «гляделки». Она садится ровно и слушает так еще пять, десять минут.
Поворачивает голову и снова встречает его зрачки.
«Упс» - это слово не к месту, но это первое что приходит на ум.
На перемене она идет вниз - курить.
Курит какую- то хрень, в которой всего по семь. И смолы и никотина. Здесь это называется «пойти потравиться» и правдивее здесь нет. Она чувствует, как дым попадает в легкие. Она думает о тебе. Нэн смеётся над её словами, оголяет свои зубы. Нэн всегда смеётся над её словами. Твоей почти, Алле, от этого комфортно. Твоя почти, Алла, не хочет, чтоб Нэн знала больше, чем нужно. Она думает одно, а говорит о другом. Нэн смеётся, это главное, ей хорошо.
В метро она читает Мураками «Дэнс - дэнс- дэнс». Начало ей не очень понравилось. Ей скучно, хотя она уже успела выловить несколько умных мыслишек. Парень с рыжей шевелюрой что-то читает в палме. Стоит напротив. Он ей однозначно нравится. Он среднего достатка, но одет очень хорошо, на его сумке – висит фетровая звёздочка с блёстками, а на запястье завязана атласная лента и несколько милых фенечек. Он романтик. Он дружелюбный. Его почти незаметные морщинки указывают на то, что он много улыбается и поднимает брови. Он приветлив. У него правильные черты лица. Тонкие, длинные пальцы. На нём огромные черные вельветовые клёши. Почти как у неё. Цвет другой. Потом она заметит, что каждые пару минут – он поднимает глаза и смотрит, как она читает. Уж как ей удаётся, ловить на себе каждый чертов взгляд? Они вместе выходят из вагона на Петровско- Разумовской и мчатся к эскалатору. Она встаёт на один эскалатор, он на другой. Прямо напротив друг – друга. Он разглядывает её, она смотрит наверх. Она думает о тебе.
Твоя почти, Алла, стоит на остановке, рыженький подходит к ней. Сердце замерло. В сумке звонит мобильник. Нэн. Она достаёт телефон и отвечая отходит на несколько метров. Он ретируется на словах «Привет солнышко моё, не волнуйся я почти доехала до дома, да, и я тебя люблю…». Парни нынче пошли – слабые.
Она дома в половине десятого.
Твоя Алла, шла по тёмным дворам одна. Её никто не провожал.
Её могли изнасиловать скины, которые тусовались на углу у магазина, или кучка гопников, пьющая между гаражей... Твою почти, Аллу.
Дома мама и ожидание звонка. Звонка нет. Алла рисует акварелью. Алле надоело. Слышишь? Алла лезет на стенку, когда ты не звонишь.
Через пять минут она успокаивается. Ей уже всё равно. Она рада чему-то там… Не помню чему. Очень рада. Скачет как дитя по дому и целует то маму, то папу. Был бы ты рядом, поцеловала бы и тебя.
На заметку: не поцеловала бы, не надейся.
Перед сном она читает Чака Планика..
Черпает вдохновенье и перенимает стиль письма.
Алла плачет ночью.
Лежит под одеялом в своей холодной комнате, похожей по ощущениям – на карцер. Лежит обняв колени.
Убежав из этой комнаты – она приходит к ней же.
Она думает о тебе.